Первый политтехнолог — Владимир Ильич Ленин

Интересы кого выражал Владимир Ленин? Разве в интересах русского дворянства и буржуазии совершалась Октябрьская революция? Нет. В интересах крестьянства? Но крестьянство в результате революционных преобразований было разрушено, обобрано и уничтожено именн

Интересы кого выражал Владимир Ленин? Разве в интересах русского дворянства и буржуазии совершалась Октябрьская революция? Нет. В интересах крестьянства? Но крестьянство в результате революционных преобразований было разрушено, обобрано и уничтожено именно, как класс собственников.

В интересах пролетариата?

Для начала обратимся к самому Ленину как к источнику. По его расчетам, в России было примерно XIX млн. человек, которых он относил к эксплуататорам, и примерно XIX млн. наемных рабочих. Остальные — это крестьяне. Но «чистых» пролетариев, промышленных рабочих не связанных с мелкой буржуазной средой Ленин насчитал всего 2,7 млн. человек. То есть, даже если принять, что Ленин выражал их интересы — это были интересы ничтожного меньшинства. И если бы эти промышленные пролетарии знали, к чему их приведет Ленин, то большинство бы из них едва ли поменяли свою сытую жизнь, на жизнь собачью. К 1920 году, по признанию самого Ленина, российский пролетариат практически исчез. В значительной части просто убежал из городов от голода.

В дальнейшем на протяжении всего XX века доказывал свою полную неспособность стать правящим классом, и использовался правящим меньшинством так, как этому меньшинству хотелось. Никакой самостоятельной роли он не играл.

Наконец, можно ответить и так — во имя марксизма и счастья человечества, которое марксизм ему несёт. Это тоже ответ.

Но посмотрим, насколько действия Ленина соответствовали марксизму. Краеугольным камнем исторического материализма является учение об объективности хода истории, выражающегося в смене формаций. В частности, по Марксу революция невозможна до тех пор, пока капитализм не исчерпал своих возможностей, и пока пролетариат не стал самым многочисленным классом в обществе.

И до того и до другого в России было еще очень далеко. Настоящие марксисты просто не смели бы звать страну к социалистической революции — она была к ней не готова.

Но тогда объективно в интересах, какой силы совершалась революция?

Ленин, обещая пролетариату и крестьянству все блага, которые они хотели, никогда не был наивным человеком. И честно писал, что без величайшего насилия над людьми коммунизм не победит. Столько мучений всей нации — во имя чего?

Есть только один класс людей, который от революции выиграл. Это были сами революционеры.

Следует признать: революция совершилась во имя них самих. Во имя политтехнологов с маузерами, которым интересно было посмотреть: можно или нельзя провести огромный социальный эксперимент над народом, над целым миром. Во имя их жажды власти.

Эта жажда была так сильна, что победила даже марксистский догматизм. Ленин понял, что нужно делать, если по теории революция невозможна, а совершить ее очень хочется. Он изменил теорию. Ленин заявил, что капитализм вступил в свою высшую стадию и превратился в империализм, и стал капитализмом загнивающим. Он так же нашел союзника пролетариату в лице крестьянства, хотя крестьянство — это с точки зрения марксистов среда мелкобуржуазная, всегда воспроизводящая буржуазные отношения. Но если общинную и частную собственность на землю заменить собственностью государственной, то крестьяне сразу превратятся в тех же пролетариев только на земле.

Теоретические умозаключения Ленина были не просто спорными, они отрицали элементарную логику, а реальный смысл их был один — как Ленину с его партией прийти к власти. Все его экономические и социальные выкладки, всего лишь обслуживали идею прихода к власти большевиков. Но выяснилось, что, что даже дурацкие ложные умозаключения, которые противоречат интересам огромного большинства нации, могут заработать, если эти идеи станет исповедовать правящее меньшинство, которое создаст уникальную систему под названием ВКП (б). Меньшинство оседлало великую нацию с колоссальными ресурсами и энергией, — и мы получили тот ужас, который называется русской историей XX века.

Конечно, есть такой субъективный момент, как искренние желания человека. Возможно, что Ленин действительно хотел освобождения трудящихся от эксплуатации и счастливого будущего для человечества. Другой психопат, Гитлер, тоже хотел счастья для избранной расы.

Оказалось, что человечество совершенно не защищено от таких людей. Они не спрашивают, хотим мы или нет их экспериментов над нами, они их просто ставят, эти эксперименты.

Они хотят добра? Они пророки? Но тот, кто хочет добра людям, тот не будет мучить, и уничтожать людей. Не добра они хотят, они самореализуются в предложенных историей условиях.

А условия для этих экспериментаторов сейчас — почти идеальные.

Род, племя, нацию до XX века не могли возглавить проходимцы без роду и племени.

Кто такой Ленин, знали его в России? Ни его, ни прочих большевиков нация не знала. Можем ли мы доверить что-то дорогое нам людям, которых мы не знаем? Смешной вопрос, конечно нет. Жизнь свою уж точно не доверим, тем более жизнь близких людей или будущее страны.

По праву наследования трона всякие люди приходили, конечно, к власти. Но, чтобы Гришка Отрепьев вошел на русский престол под своим именем, разве можно такое представить? Он сел на трон в качестве сына Ивана Грозного.

А тут какие-то люди с кличками, с дикими для большинства страны идеями мировой революции, не скрывающие свои цели, захватывают власть.

Вам не кажется, господа и товарищи, что это только репетиция? Нынешнее общество неважно, какое оно носит название, капиталистическое или социалистическое, уже далеко от тех, даже примитивных мер контроля со стороны большинства, которые были в более ранние века.

ПОДОПЫТНЫЕ

В чем великий итог Октябрьской революции? А в том, что он великий, трудно сомневаться.

Итог — в том, что группа интеллектуалов заключив временный договор с радикальной чернью, может захватить власть над огромной страной и начать ставить там социальные эксперименты над людьми. Выводить новую породу людей. Ведь большевики никогда не скрывали, что именно выведение новой породы людей и есть их цель. И эти эксперименты вполне могли бы носить и биологический характер, если бы Сталин в силу каких-то причин не прикрыл эти исследования в области евгеники.

Ровно настолько, насколько социализм, как идея социального равенства — идея положительная, ровно настолько ленинизм, в подлинном его виде смертельно опасен для любой страны.

Ленин и Троцкий захватили власть не для того, чтобы по выражению Владимира Ильича, в бирюльки играть. Иногда они были удивительно откровенны. Особенно напыщенный и самовлюбленный Троцкий. Вот, что он, к примеру, писал о перспективах социального эксперимента в мире:

«Жизнь, даже чисто физиологическая, станет коллективно-экспериментальной. Человеческий род, застывший хомо сапиенс снова поступит в радикальную переработку и станет под собственными пальцами — объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки».

Лучше выразить вечную оккультную мечту о выведении новой породы людей нельзя.

Под этими словами легко подписался бы Гитлер с соратниками. Это и их программа.

Мне уже тут возражали, что это случайно выдернутая из Троцкого фраза ни о чем не говорит. Протрите глаза, товарищи, почитайте хотя бы большевистские газетки 20-х и 30-х годов. Речь в них именно об этом — о выведении новой породы людей.

Возразят — ну и что? Разве это плохо — вывести новую породу человека, который не будет болеть, будет жить до ста сорока лет, и будет, наконец, счастлив?

Наверное, это хорошо. Но кто будет Богами на земле? Ульянов с Троцким, эти обычные психопаты со всеми комплексами и неврозами выведут нового человека? Гитлер выведет нового человека?

Они показали, что они могут. Мрак и ужас — это то, что они принесли людям. Ничего больше.

И неплохо бы самих людей спросить — хотят ли они, чтобы на них ставили эксперименты.

Я это даже не о прошлом, а о настоящем. Всякий сторонник Ленина или Гитлера должен понимать, что, оправдывая любое насилие над личностью, он оправдывает это насилие и над самим собой.

СУТЬ ЛЕНИНИЗМА

Вся суть ленинизма, по-моему, удачно выражена в одном анекдоте.

Приходят крестьяне к Ленину, и он им начинает рассказывать про то, какой они жизнью светлой заживут. «Вы будете есть клубнику в сметане» — говорит Ленин. « А я не люблю клубнику в сметане» — отвечает один из крестьян. Ленин опять начинает рассказывать о светлом будущем и заканчивает словами «вы будете есть клубнику в сметане». «Я не люблю клубнику в сметане» — опять говорит крестьянин. Ленин в третий раз рассказывает о новой эре и снова заканчивает рассказ словами: «вы будете есть клубнику в сметане». « А я не люблю клубнику в сметане» — настаивает крестьянин. «Нет, — взрывается Ленин, — вы будете жрать клубнику в сметане, заставим!»

Все те русские, которые еще считают Ленина «нашим» — глубоко заблуждаются. Он зачинатель мирового глобализма, и свой он не для нас, а для Буша. Который и есть продолжатель дела Ленина по объединению мира под одной крышей.

Он свой для тех, кто готовит генетические и биологические эксперименты по выведению новой человеческой породы.

Просто Ленин был первым и действовал очень шумно.

Ленин пролил моря крови для того, чтобы посмотреть, может прийти к власти пролетариат Поскольку именно перед пролетариатом стояла высокая миссия. Выяснил, что не может пролетариат, именно как класс управлять страной. И отказался передать хоть какую-то власть этому пролетариату. Перечитайте всю ту чушь, которую он писал уже после Гражданской войны, объясняя, что пролетариям нельзя отдавать власть.

Редким проходимцем был Владимир Ильич. Развел и кинул целый класс пролетариев, которым обещали господство в России и во всем мире.

Но ведь подобный печальный итог экспериментов не опечалил самого Ленина. Он вернул страну к капитализму, чтобы сделать паузу перед очередными экспериментами. А если этому же человеку предложить влезть в генофонд человечества, он бы отказался? Или Гитлер испугался бы использовать ядерное оружие, зная о последствиях для человечества?

Нет. Они не остановились бы ни перед чем, ибо не видят в нынешнем человечестве особой ценности. Они презирают людей, как вид, и результаты своих социальных экспериментов ставят выше нормального существования соотечественников.

Очень часто утверждают, что Ленина вынудило пойти на переворот «ужасное положение страны». Но разве России в 1917 году угрожало что-то страшное? Страна и общество испытывали кризис, но он не угрожал существованию русской нации. Были проблемы с питанием, но голода не было. В стране было столько хлеба, что его хватило даже в условиях безумия гражданской войны. России не угрожала немецкая оккупация. С немцами в любой момент можно было заключить мир. Русским не угрожала гибель ни от голода, ни от нашествия иноземцев. Какая нужда была приводить к власти русофобски настроенных проходимцев?

Все четыре последующих десятилетия правления большевиков материальные условия жизни большинства едва ли были лучше, чем они были у русских в 1917 году. А временами были и значительно хуже.

Но даже сегодня очень многие люди с самыми разными убеждениями говорят, что альтернативы большевикам не было. Поразительно! Поразительно насколько умозрительные схемы, навязанные нам десятилетия назад, аргументы, высосанные из пальца, продолжают действовать до сих пор.

Маленький картавый и не очень здоровый человек предложил «мир хижинам, войну дворцам», и понеслось и полетело под горку!

Опасность на сегодняшний день не в большевиках, это пройденный этап. И коммунисты нынче другие. Опасность в том, что снова могут появиться подобного рода социальные экспериментаторы.

И опасность даже не в Буше. Он пока вполне традиционен. Угроза исходит от людей с психологией Ленина или Троцкого. Что придумают новые мессии, мы не знаем, но, наверное, что-то внешне очень привлекательное.

Можно, к примеру, пообещать уже не дворцы пролетариям и землю крестьянам, а личное бессмертие. А к этому все и идет. Под эту идею уж точно можно взорвать и перестроить весь мир. И самое страшное это то, что когда мессии эти приходят, то их идеи опьяняют многих, в конечном итоге даже тех, кто вначале видят бредовую сущность этих идей.

ЧЕРНАЯ ДЫРА ПО ИМЕНИ ЛЕНИН

Но вернемся к нашей основной теме, к Ульянову.

Как формировался этот человек, Владимир Ульянов? Какие ступени он прошел в своем психологическом развитии? Вот на этот вопрос ответить очень трудно.

Огромная литература есть о Гитлере, огромная о Сталине, но о Ленине, по сравнению с ними, написано чрезвычайно мало. Все те, кто сталкивались с Гитлером и Сталиным, и с другими выдающимися людьми, запомнили многое. Неважно, что какие-то периоды их жизни выпадают, важно, что людям есть, что сказать о них. И ведь Гитлер со Сталиным не были парнями с душой нараспашку. А вот о Ленине почти отсутствуют интересные воспоминания.

Во всяком случае, нет пока исторической работы, где был бы портрет реального Ленина.

Скажем, Ленин умел хорошо, элегантно одеваться. Но как подпольщик с опытом стремился не выделяться из среды обитания, отсюда его помятый костюмчик и кепка. Но вот уже после гражданской войны он на фотографии в прелестном элегантном френче.

Или в советское время мелькнуло в печати, что Ленин любил Тютчева. Как поклонник Маркса и русофоб мог любить этого глубокого истинно русского поэта? Говоря словами самого Ленина — «не кругло» получается.

Но эти детали не складываются в целостную картину. То, что Ленин так мало оставил «следов» — очень странно, поскольку он был человеком эмоциональным. Как он встал на защиту романа Чернышевского «Что делать». «Этот роман меня перепахал»! Не нравился Ленину Маяковский. О стихах Мариенгофа Ленин сказал: «Бедный мальчик, его лечить надо». Вот уже что-то человеческое появляется… но тут же исчезает.

Наблюдательный и умный человек Троцкий работал с Лениным бок о бок, но в его воспоминаниях о Ленине нет ничего такого, за что мог бы уцепиться взгляд.

О Ленине любопытно написал только Горький. Но это отнюдь не безупречный источник. О чем Ленин сказал Горькому? О Толстом, которым Горький восхищался. Ленин тоже выразил свое восхищение. Он и сам написал о Толстом в свое время несколько скучных вымученных статей. О русской интеллигенции, которую Горький терпеть не мог (перечитайте его «Клима Самгина») — вот и об интеллигенции ему Ленин говорит, что она «говно». Наконец, Ленин, отвечая на вопрос Горького, не жалко ли ему людей, говорит, что жалко умников, но умники в России — это евреи или люди с примесью еврейской крови. Горький же был известный юдофил.

То есть, Ленин говорит Горькому то, что тому приятно было слышать.

Это при их личных беседах. Ту полемику, которую Горький вел с Лениным публично, мы не можем учитывать, потому что не знаем, как именно Ленин на нее реагировал. Вернее знаем результат: рот Горькому заткнули.

Ленин умел нравиться людям — тогда, когда этого хотел. Без этого не бывает настоящих лидеров, настоящих политиков. Когда Ленину было надо, он очаровал даже «политическую проститутку Троцкого». (Тот, кстати, был парнем более понятным и простым, чем Ленин).

Нет никакой нужды делать из Владимира Ильича некого монстра. Весь ужас в том, что это был обычный человек, правда, жестокий, с сильным характером. Но разве людей с такими качествами мало?

Все его настоящее отличие от прочих заключается в том, что для него ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не было различия между добром и злом. И когда он приходит к власти, именно это его качество работает так ужасно.

Тут надо пояснить то, о чем идет речь. Есть много плохих людей, есть преступники, как правило, это эгоцентристы, которые прощают себе все, а на других людей смотрят, как на средство к достижению своих целей. Но они обычные люди, и они знают, что такое добро и зло. И когда они совершают зло, они себя оправдывают, но знают, что совершают зло. Тот же Иван Грозный убивал и истязал людей, но ведь каялся, испытывал приступы ужаса перед содеянным.

Так вот — у Ленина этой человеческой черты, понимания, что есть зло, а что добро, не было. По его учению, эти моральные категории относительны.

Такое мироощущение для политика катастрофично — и вот почему.

Если человек обладает выраженными садистскими наклонностями, если он явный психопат, явный преступник, то за ним в лучшем случае пойдут такие же растленные типы. А если человек по всем повадкам русский интеллигент, если он не мучает самолично в подвалах ЧК невинных, если он говорит правильные слова о прекрасном будущем человечества, то за ним идут и в него верят далеко не самые последние люди. Ленин — единственный человек из русских политиков, кто сознательно вел страну к гражданской войне. Перечитайте его работы. Он же не только теоретически понимал, что без уничтожения классов буржуазии и помещиков, без осуществления лозунга «грабь награбленное» не выйдет его социальная революция, он на практике подталкивает к этому свою партию.

Ленин, ни кто иной, разрабатывает принципы деятельности ЧК. В свое время вышел такой сборник: «Ленин и ВЧК». Замечательная книга. Уже собранных там писем, обращений и выступлений Ленина достаточно, чтобы понять, кто разрабатывал концепцию уничтожения классов и целых сословий. Вождь мирового пролетариата понимал, что действовать так, как действовала царская Охранка (то есть бороться с конкретными врагами), для ВЧК не годится. Нужно бить не только по конкретным врагам, но и по классам.

А то цитируют труды какого-то несчастного латыша Лациса, где этот чекистик рассуждает о том, что если человек принадлежит к классу эксплуататоров, то он уже виновен пред пролетарской властью. Но латыш-то не сам об этом догадался, ему Ленин подсказал, как и всем им, чекистам и партийцам! Или, например, цитируют журнальчик, который в годы гражданской войны выпускали провинциальные чекисты, и там статья, в которой некий чекист утверждает, что пытки — это хорошо и правильно в условиях классовой войны. Этим чекистам, конечно, объяснили, что так писать не надо. Но ведь Ленин мучил не отдельных людей, он обрек на муки многие и многие миллионы. Если этот социальный садизм нормален, то в чем чекистик-то провинился? Только болтливостью.

ЧЕРТОВСКАЯ РАЗНИЦА

Часто пишут и говорят, что Октябрьская революция не более кровава, чем французская. Но разница между этими революциями просто огромна.

Великая Французская революция состоялась бы без Робеспьера, Марата, Дантона, Сен-Жюста и прочих известных нам вождей. Их место готовы были занять сотни и тысячи других лидеров, поскольку французскую революцию совершал класс, третье сословие, хорошо понимавшее свои политические и экономические интересы. Октябрьской революции без Ленина не было бы. Один человек, помешанный на том, что с помощью насилия можно сделать жизнь людей более счастливой — такое наворотил.

Что такое партия большевиков без Ленина до апреля 1917 года? Это соглашатели, если пользоваться их же жаргоном. Они поддерживают Февральскую революцию, они счастливы, что с ними считаются, но первую скрипку в действе революционном не играют. Февральская революция многих из них освободила из тюрем, и они на глазах стали важными фигурами, хотя и не первой величины. Их заслуги перед революцией оценены в полной мере. Короче, все довольны.

И тут приезжает Ленин и заявляет, что все неправильно. Тактика неверная, пора переходить к социалистической революции, что влечет за собой гражданскую войну. И он начинает обработку высших партийных функционеров. Понятно, что у него ничего бы не получилось, если бы не кризисное положение на фронтах, отказ Временного правительства решить вопрос о земле, всеобщая мгновенная усталость от демократии и прочее.

Но ему все равно приходится бороться, убеждать своих соратников в необходимости социалистической революции. Без этих усилий Ленина никакой гражданской войны бы не было. И не случайно он берет в соратники Льва Троцкого. Второго человека такого масштаба, который столь же страстно хотел бы развязать братоубийственную бойню, в стане революционеров всех мастей просто не было.

Дальше — больше. Большевики не хотели подписывать Брестский мир с Германией. Уже захватив власть, они считали, что без европейской революции начинать бороться за коммунизм в одной России невозможно. Эта заминка большевиков могла бы выручить страну. Но Ленин переломил ситуацию.

Ничего подобного во Французской революции мы не видим. Нет там личности подобной Ленину, от воли которой зависело: быть гражданской войне или не быть.

И самое главное отличие французской революции от революции Октябрьской состояло в том, что во французской бойне была логика, когда третье сословие стало вырезать дворян, отнимая у них собственность.

В России же не было классов, которые жаждали бы уничтожить друг друга. Как начиналась в России гражданская война? На Дону примерно 5-6 тысяч белогвардейцев сражались с 22 тысячам красных. Все это происходило на казачьих территориях, где за всем этим наблюдали сотни тысяч вооруженных казаков. На территории огромной страны воевали между собой микроскопические кучки людей. И никто не хотел в эту борьбу вмешиваться.

Крестьяне отобрали землю у помещиков, и на этом успокоились. Землю крестьянам в конечном итоге отдала бы любая власть, хотя бы на время, как это сделали те же большевики.

Пролетарии не отнимали фабрики и заводы у буржуев, у них и мыслей таких не было. Пролетариям нужна была зарплата высокая и рабочий день короткий.

В России, в отличие от Франции конца XVIII века, не было класса, который самостоятельно бы развязал гражданскую войну. Не было. Это исторический факт.

Многие из читателей с трудом поверят в то, что уже в самый разгар гражданской войны можно было сесть в поезд во Владивостоке и доехать по железной дороге до Москвы, или границы с Финляндией, или куда господин пожелает.

Даже в разгар войны добровольно в белую и красную армию вступали очень немногие, мизер. Красные как-то провели эксперимент, и получилось, что добровольно из крестьян в их армию готов вступить один человек из ста мобилизованных.

Россия не хотела социалистической революции, но была втянута во все это партией большевиков, генератором идей в которой был единственный человек — Ленин.

Поражает то, что прошло, чуть ли не сто лет с тех времен, а до сих пор в общественном сознании нет ясного ответа на вопрос — какова она истинная роль Ленина?

Это необходимо не для обличения этого исторического персонажа, а для понимания того, что в переломные моменты истории, важны не столько экономические, социальные и политические аспекты, а психологические.

Марксисты признавали роль Ленина, называли его гением, но утверждали, что он выражал вековые чаяния народа, был всего лишь их выразителем, отсюда и успех его политики. Но на самом деле он не только их не выражал, он был противником вековых чаяний народа, если под народом понимать крестьян, мелких и крупных торговцев, служащих, буржуазию, дворян, да и тех же рабочих. Пролетариев при хорошей зарплате и Николай II устраивал.

К семнадцатому году в России победила крестьянская воля. Ленин уничтожил ее. Победила казачья воля — это повсеместная власть Советов, власть вооруженных, но демократичных людей, если под демократией понимать власть большинства. Ленин растоптал власть Советов.

Более того, Ленин уничтожил и все революционные партии, он сминал всякое сопротивление внутри своей партии.

* * *

Полноценное исследование деяний Ленина, анализ его личности, анализ социальной психологии масс России, времен революции и гражданской войны — все это впереди. Как ни печально признавать этот факт, но история этого периода остается не для историков, а для общественного сознания темным и страшным пятном.

Есть только один человек в XX веке, который оказал на свой народ не меньшее воздействие, чем Ленин. Это Гитлер. Но с ним все проще. Он обращался к национализму. Он обещал Германии, в случае победы, весь мир. И он хотя бы в этом понятен.

А Ленин? Устроить революцию в собственной стране, чтобы сделать счастливым все остальное человечество, предварительно залив его кровью? Как это вообще можно назвать, если посмотреть на вещи трезво?

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕХНОЛОГИИ ИЛЬИЧА

Любезный читатель, особенно тот читатель, который не верит автору исследования на слово! Перечитай статьи и книги Ленина, свежим взглядом проанализируй написанное этим человеком и подумай — на что это похоже?

Уже давно замечено, что написанное Лениным не похоже ни на писания профессоров, ни на эссе литераторов. Его стиль не похож на стиль боготворимых им Маркса и Энгельса. Те использовали огромное количество фактов, делали интеллектуальные «набеги» в историю всех стран и народов, были, как раньше выражались энциклопедически образованными людьми.

Так вот: более всего статьи и книги Ленина похожи на те записки, которые пишут нынешние политтехнологи, разрабатывая различные сценарии.

Для политтехнолога не надо блистать эрудицией, выстраивать разные сложные схемы, наоборот, политтехнолог должен писать предельно просто, сжато и понятно. И в своих писаниях он должен доказать, что предложенные им меры приведут к нужному результату.

У всех нынешних политтехнологов был великий предшественник по имени Владимир Ленин.

Его никогда не интересовало ничего, кроме одного вопроса — как взять власть в свои руки.

Люди старшего поколения помнят, наверное, картину, на которой художник изобразил гимназиста Ульянова, после казни его старшего брата Александра. Под картиной была подпись: «Нет, мы пойдем другим путем».

Эта фраза является ключевой в понимании формирования Ленина. А во времена моей молодости она вызывала к жизни много шуток. В компании, разгорался спор. Кто-то предлагал купить две бутылки водки, но кто-то противился и говорил: «Нет, мы пойдем другим путем, мы купим четыре бутылки портвейна». Знали б мы, над чем смеемся!

Юный Владимир Ульянов понял для себя главное. Смерть его брата, даже в случае удачного покушения на царя, ничего не изменила бы. А будущий Ленин терпеть не мог бессмысленных поступков. Он понял: для того, чтобы что-то изменить, надо захватить власть. А как?

Вот всю последующую жизнь он посвятил ответу на этот вопрос.

Он изучает Маркса и принимает его учение, как религию — на веру. Для Ленина смена одной формации другой — это так же ясно и понятно, как для обычного человека смена дня ночью. Он верит, что именно классовая борьба является локомотивом истории. И всё. Ничем иным он голову забивать не хочет.

Он даже интереса ради не собирался изучать историю России. Он ее знал в рамках гимназического курса, плюс к этому знания о своей стране он почерпнул у зоологических русофобов Маркса и Энгельса.

Ленин не особенно интересовался философией. Зачем? Маркс же все объяснил? Ему, правда, пришлось написать книгу по философии, но он просто был вынужден сделать это, потому что многие его соратники, вслед за физиками и философами того времени, заговорили о том, что мир непознаваем.

Это было серьезным ударом по марксизму. Если бы на эту тему стали размышлять буржуазные филистеры, то Ленин не стал бы напрягать свои извилины, но речь-то шла о товарищах по партии, некоторые из них уже занялись богоискательством. Это грозило крахом его партии, и Ленин взялся за философию.

Потом он пожаловался, что лучший способ заработать головную боль — это почитать Гегеля. Но он все-таки прочел много книжек по философии и написал свой труд, в котором доказывал, что мир познаваем. Ведь если мир непознаваем в принципе, то учение Маркса не может быть вечным и правильным. При принципиальной непознаваемости мира не может быть истинных учений, которые бы объясняли все: от происхождения человека до той цели, к которой должно стремиться человечество.

Но эти философские споры были Ленину в тягость. Он, как уже говорилось, был увлечен куда более серьезными делами. Он создавал в своей голове технологии, с помощью которых можно прийти к власти.

И первая его гениальная находка, как политтехнолога — это учение о партии нового типа.

Маркс реально знал только одну революции, и только один явный пример борьбы классов. Это Великая Французская революция. Все, что он писал о классовой борьбе вообще, в рамках мировой истории, было обычной проекцией событий во Франции конца XVIII века на мировую историю. Более поздние революции XIX века были бледными тенями Великой Французской.

Сам термин «классовая борьба» появился в трудах французских историков, которые были совершенно правы, используя его, поскольку именно во времена Великой Французской революции классовое противостояние между дворянством и третьим сословием было классическим. Но никогда ни до того, ни после, это классовое противостояние нигде в мире, даже в Европе в таком виде не повторялось. Всегда было нечто не менее важное, чем борьба классов, обычно это вопросы веры или борьба за независимость или обычная борьба за власть в рамках уже сложившегося буржуазного общества.

Маркс утверждал, что именно борьба классов составляет суть исторического процесса, когда более прогрессивный класс приходит на смену реакционному классу. Прогрессивность класса заключается в том, что с победой этого класса торжествуют новые производственные отношения, которые позволяют в полной мере развиваться новым производительным силам.

Большей галиматьи с точки зрения историка придумать трудно. Вся известная нам история человечества — это продукт столкновения разных народов, но никак не классов.

Первые классовые общества на земле — рабовладельческие возникают тогда, когда иноземцев, захваченных в войнах, стало выгодно использовать на различных работах. Но первые рабовладельческие общества разваливаются вовсе не из-за классовой борьбы, такого примера нет ни одного, а в результате вторжения иноземцев.

В классической Римской империи или в Византийской рабство просто отменялось за ненадобностью, как экономически невыгодное, а не в результате борьбы рабов. И сами эти империи гибнут от вторжений извне. И на смену им приходит уж никак не более прогрессивный строй, а строй варварский.

В русской истории тоже нет ни одного примера классовой борьбы в чистом виде. Марксистские историки объявляли примерами классовой борьбы все подряд. Тут надо ясно различать социальные проблемы и классовую борьбу, как ее изобразил Маркс.

Известный советский историк академик М. Тихомиров в 50-е годы, по рассказам его тогдашнего аспиранта А. Кузьмина, когда его ученики произносили слова «классовая борьба», с яростью требовал, чтобы при нем неприлично не выражались. И Тихомиров был не одинок.

С чем же столкнулся Ленин на практике? А с тем, что в России отсутствовал класс, который хотел бы свергнуть ненавистный царизм. Ни крестьяне, ни пролетарии об этом не помышляли. Трусливая русская буржуазия тоже долгое время была всем довольна и молилась за государя императора в божьих храмах.

Но революционеру Ленину надо было захватывать власть. А с кем?

Ответом на этот вопрос и является идея, а затем и создание Лениным партии нового типа.

Если коротко объяснить, что Ленин понимал под партией нового типа, то лучше всего сослаться на самого Ленина. Он, правда, написал эти слова после создания партии, но, тем не менее.

Ленин восхищается тем, как действует огромная современная армия. Вот она марширует в колоннах, но тут же по приказу перестраивается, роет окопы, начинает обороняться, а звучит иной приказ и армия снова в колоннах… В таком вот послушном движении масс Ленин видит идеал не только для партии, но и для общества в целом, и мы, кстати, все жившие во времена СССР увидели, как мечта Ильича воплотилась в жизнь.

Ленин отлично понимает, что только организация единомышленников, где решения не обсуждаются, а выполняются, коль они уже приняты вышестоящими органами, имеет шанс захватить власть. «Построить» публику, называвшуюся революционной интеллигенцией, было чрезвычайно трудно. Авторитаризм Ленина раздражал и отталкивал от него многих.

Но, тем не менее, ему удалось сформировать ядро партии большевиков из нескольких тысяч человек, с помощью которых он позднее захватит власть и удержит ее, и приступит к конструированию любезного ему коммунизма.

Именно по ленинскому образцу строились революционные партии по всему миру в XX веке, доказывая его правоту. Если хочешь захватить власть, то научись подчиняться. Научись быть винтиком в команде. Тогда у тебя есть шанс прийти к реальной власти.

После создания партии большевиков Ленин почти все свое внимание уделял стратегии и тактике партии. Анализируя любое социальное явление, Ленин всегда держал в голове вопрос — как разрешить этот социальный конфликт так, чтобы его партия оказалась у власти?

Он прекрасно видел собственную слабость и уязвимость перед лицом государственного аппарата. Он сам, будучи поставлен во главе царского административного аппарата, разделался бы с революционерами чрезвычайно легко и быстро. Но решительных мер царское правительство не предпринимало — и это внушало Ленину надежду на будущий успех.

Октябрьская революция явилась итогом совпадения немыслимых случайностей, что признавал сам Ленин. Но, прежде всего, она была порождена отсутствием в России полноценного политического класса.

РУССКИЙ МЫСЛЯЩИЙ СЛОЙ — ЛЮДИ БЕЗ ПОЛИТИЧЕСКИХ УБЕЖДЕНИЙ?

Почему русские люди всё делали во вред себе?

Именно этот вопрос приходит в голову, когда рассматриваешь события Октябрьской революции и гражданской войны.

А ответ прост. Если у нации нет полноценного национального самосознания, то с ней, в определенных условиях, можно сотворить все что угодно.

Развитое и полноценное национальное самосознание предлагает человеку очень точную иерархию ценностей. Самое главное — это защита интересов и независимости своей нации. Это та ценность, которая в здоровых обществах не ставилась под сомнение в течение тысячелетий, и составляет основу жизни народов на земле. Борьба, с посягнувшими на твой род, племя или нацию — это священное дело. Твоя жизнь не имеет смысла сама по себе, и если надо ты должен пожертвовать ею во имя жизни рода, племени или нации. В самом деле, какую ценность имеет твоя жизнь, если погибнет твой род? Ты станешь ничем, изгоем, рабом. Такая жизнь — хуже смерти.

Когда род и племя разрастается до уровня нации, то здесь, то же самое правило уже формулируется на уровне законов. Русская элита не боролась с врагами нации — и в результате или бежала из страны, или погибла. Или оказалась на положении рабов у большевиков.

Это вовсе не преувеличение.

Защищать свою страну — это долг и обязанность каждого гражданина. Но это естественное для жизни любого народа понимание своей нации, как высшей ценности не приходит само собой, не всасывается с молоком матери. Этому кто-то должен научить.

Ведь национальное самосознание предполагает сознательное понимание и признание основных ценностей.

А вот именно этой иерархии ценностей, сознательного отношения к свободной жизни нации, как к главному, что должен защищать человек, у большинства русских и не было. В этом и причина национальной катастрофы русских в XX веке.

Племенное чувство родства начинает разрушаться со времен Петра I. Национализму европейского образца не дают ходу Романовы в XIX веке. Русский человек видит себя, как частицу могучей Российской империи, он патриот этой империи и монархист.

Но к концу XIX века ставится под сомнение благотворность империи, в головах появляется и укрепляется идея революции. Революция и народ — это то, на что начинает молиться просвещенная часть русского общества.

Здесь нужно следить за руками. Народ — это не нация в восприятии тогдашних русских. Поскольку нация — это все русские, а народ, как его тогда понимали — это, во-первых, «трудящиеся», и, во-вторых, «прогрессивно мыслящая часть интеллигенции», которая защищает интересы этих трудящихся. Впрочем, кто тут «во-вторых», а кто — «во-первых», мы уже разобрали выше.

И вот приходит революция.

Ее встречают с ликованием все слои русского общества. Но очень быстро революция приобретает облик разрухи, бардака и беспросветности. В этом, что характерно, винят не саму революцию, а ее конкретных носителей.

Весь гнев в конечном итоге принимает на себя Александр Керенский. Его и до сих пор пинают больше других. Что понятно и даже заслуженно.

Так или иначе, народ оборачивается к просвещенной публике и зажиточным сословиям лицом хама. Людей освободили от всех тех понятий и представлений, которые составляли основу отношений простолюдинов к действительности. Царя свергли, в Бога можно не верить. А что осталось? Да ничего не осталось из того, что связывало традиционное общество. Оказалось, что ниточка, на которой держится порядок, очень тонка — и когда её перерезали, всё рухнуло.

В интеллигентской и офицерской среде искренне любят Россию, но любить мало в этих условиях. Надо понимать, кому ты служишь, и что ты будешь делать, на чьей стороне воевать.

А вот с этим главным выбором — страшно тяжело. Служить хамам не хочется, да и не понятно как им служить. Революционная власть вызывает презрение в лице Керенского. И ей служить не хочется.

То есть, в сознании людей, от которых зависел ход истории, Россия превращается в некую абстракцию. Да, Россия — это вроде как ценность, но как ей служить — непонятно.

В этом и трагедия 1917 года.

Временное Правительство вначале опирается на все население страны. И значительная часть дворянства, и большинство офицеров и буржуазия, и крестьяне, и пролетариат счастливы. Наконец-то Николашку свергли и к власти пришли те самые умные господа, которые прекрасно знают, что надо делать и как добиться народного счастья. Эти господа об этом столько много говорили.

Но скоро выясняется, что господа сами по себе, а страна сама по себе.

И с самого начала падения монархии начинают возникать Советы.

Суть русского общества и психология русского народа — это психология, в которой главную роль играло не крепостничество и не рабская сущность, а казацкая и крестьянская воля. Как только исчезла власть монархии, пустота тут же заполнилась казацкой и крестьянской волей. Ведь Советы — это не просто органы народной власти, это надводная часть огромного народного мира. Этот свободный народный мир существовал всегда, а в 1917 (а до этого во время первой русской революции) году повсеместно проявился в Советах.

Но народный Совет хорош там, где решаются простые вопросы. Как переделить общинную землю в этом году, выделить ли деньги на постройку нового моста. Совет годен и на то, чтобы определить свое отношение к конкретным представителям властей. Но в 1917 году к Советам стала переходить реальная государственная власть. И для того, чтобы решать вопросы государственного уровня, нужны и соответствующие образованные люди.

И вот в Советах ключевые позиции начали занимать эсеры, меньшевики, а кое-где и анархисты с большевиками.

В условиях, когда сформировался полноценный политический класс, это было бы не страшно. Политический класс — это и элита общества, политики и самые энергичные представители всех слоев народа, включая крестьян и рабочих. Для такого политического класса главное — независимая и сильная нация. Если в стране такой класс сформировался, что является признаком зрелости страны, то уже не важно какие партии вверху, какие в оппозиции. Курс общества всегда можно скорректировать. Радикалов, тянущих общество в пропасть, либо изолировать, либо уничтожить. А конфликт интересов конкретных политиков решается не за счет разрушения политической системы и хаоса в обществе.

Все это можно более внимательно рассмотреть на примере Александра Керенского. Кстати, Горбачев, отношение к которому сродни отношению к Керенскому, и в самом деле был на него очень похож. И тот и другой привели Россию к краху только потому, что реакционеров боялись больше, чем революционеров. Керенский был умный человек и понимал, что хаосу можно противопоставить диктатуру. Он и начал двигаться в этом направлении. Но он знал, что ненависть к нему лично тех, кто может послужить опорой для диктатуры, огромна. И он до конца пытается балансировать между Корниловым и Лениным. Точно так же Горбачев балансирует между теми, кто объединился позднее в ГКЧП и Ельциным.

Существование полноценного политического класса в стране дает возможность любому лидеру не думать о собственной судьбе или даже жизни. Но на глазах и при активном участии того же Керенского революционная власть арестовывает царя и его семью. Арестовывает царских чиновников. В стране уже пролилась кровь. Керенский понимает, что он может лишиться не только власти, но и жизни. И никто никаких гарантий ему не даст.

Сравним. В той же Германии была попытка левых захватить власть в стране. И социальная база у левых была, и обстановка благоприятная. Но в Германии существовал полноценный политический класс. И когда немецкие военные быстренько расправилась с леваками, то действовали эти военные с благословения всего политического класса Германии.

То же самое могло, и теоретически должно было произойти в России. Лидеры эсеров, меньшевиков, крупная и мелкая буржуазия, офицерство — все эти силы объективно были заинтересованы в том, чтобы большевики исчезли с политической арены.

Но лидеры левых, включая Керенского, боятся реакционной военщины. Большинство офицерского корпуса ненавидит крикунов из Советов и Керенского. В результате конфликта в политическом классе страны большевики и прорываются к власти.

Политический класс страны, как правило, имеет ясный идеал. Таким идеалом в 1917 году должна была быть не единая и неделимая Россия, но и не революционная Россия, а Россия национальная, русская. Когда национальные интересы России и русского народа ставятся превыше всего.

Кому нужна борьба за неделимую Россию, — другими словами, борьба за то, чтобы в состав страны продолжали входить поляки, финны, грузины, армяне и прочие и прочие, — в условиях, когда национальная Россия готова была уйти в небытие?

Кому нужна была борьба за революционные идеалы, если большевики открыто провозглашали, что буржуазные свободы и права граждан для них не имеют значения? И у граждан отбирается право на собственность, на свободу слова и передвижения, да и на саму жизнь?

Но в том-то и дело, что в головах русских политиков не было идеала национальной России. Не сформировался этот идеал.

Политики-националисты до революции укреплялись в Думе, Шульгин и прочие составляли уже не маленькую группу, а костяк Думы, на который и опирался в конце своей жизни Столыпин. Но эти политики-националисты, во-первых, оказались в ходе революции в жалком меньшинстве, а во-вторых, так и не сформулировали вразумительно идеалы национальной России.

Наличие политического идеала в сознании людей — это принципиальный вопрос. В политике это самое главное.

Невозможно делать реальную политику и побеждать в политической борьбе, если ты ясно не понимаешь, чего хочешь добиться. Ленин прекрасно знал, чего хотел. Он рвался к власти и был уверен, что сумеет распорядиться ею в интересах мировой революции. Отсюда его сила. И влияние на других людей. У него нет колебаний, потому что внутренний мир его в этом отношении целостный.

Большинство же русских политиков просто не знают, что делать. Их идеал — революция и свобода — достигнут. Но куда двигаться дальше? Как вести себя? Куда звать народ?

И все уперлось в Учредительное собрание. Народ должен выбрать депутатов, а те должны принять важнейшие для страны решения.

А если бы идеалом была сильная национальная Россия?

Как все сразу упрощалось для политиков. Какая разница, когда вы соберете Учредительное собрание? Можно собрать его и через год и через пять лет. Собрать в таких условиях, когда выборы будут проходить в нормальных условиях и решения Учредительного собрания реально будет провести в жизнь.

БЫЛА ЛИ АЛЬТЕРНАТИВА?

Была, разумеется.

В одном из писем еще до революции Бухарин пишет Ленину и говорит о том, что по логике вещей социализм победит на земле в любом случае. Да, отвечает Ленин, но указывает, что это слишком долгий и мучительный путь. Значит, делает вывод Бухарин, Ильич нам скоротал дорожку к счастью. Счастья мы этого нахлебались — и хлебаем до сих пор.

В октябре 1917 года Ленину не было никакого смысла иди на революцию, если бы он хотел реальной работы на Россию. Ему никто не мешал делать добро России и русским. Временной правительство и новая власть вообще встретили Лепнина, как брата. Все эти Львовы, Керенские и Милюковы относились к реальным революционерам-подпольщикам с огромным уважением, и все они принимались в России с радостью. Никто не мешал Ленину работать вместе с прочими левыми на благо России. Более того, Керенский, пред самым крахом делает выбор не в пользу Корнилова, а в пользу Ленина. И ведь это логично. Россия в тот период страна революционная, страна левых взглядов, реальная власть принадлежит Советам, в которых большинство у эсеров, меньшевиков, анархистов и большевиков.

Ленин принимает программу эсеров в отношении крестьян — так что мешает ему заключить союз с эсерами? Да ничего не мешает. Левые эсеры на такой союз пошли легко, увидел в Ленине вождя. При некоторых условиях на союз пошли бы и меньшевики. Было бы создано без всякого насилия левое правительство во главе с Лениным. Далее, все народы получают право на самоопределение, и к нашему счастью мы бы не увидели в составе России не только поляков и финнов, но Кавказ и Среднюю Азию.

Создается русское национальное государство из Великороссии, Малороссии и Белоруссии, государство с огромным экономическим и человеческим потенциалом и великолепными перспективами.

В этом государстве проводятся реформы в интересах трудящихся, но рынок не разрушается, государство следит за перераспределением доходов в пользу простых людей, вводит различные социальные программы и пр. Т.е. создается первое в мире социальное государство. Вслед за Россией социальные государства вынуждены были бы создать в остальной Европе. Россия действительно стала бы светочем мира, а стала тюрьмой народов и базой для экспериментов над людьми.

Скажут, что Ленину мешали, против революции боролись? Ну сколько можно повторять эти дикие басни, изобретенные самим Лениным? В учредительном собрании левые имели большинство, российское общество было готово принять левые реформы. Да, Ленин не был бы диктатором, да, и не факт, что он получил бы пост премьера сразу, но рано или поздно получил, да и без этого он мог оказывать влияние на власть. И еще раз повторяю, что власть эта была левая, готовая идти на социальные реформы.

Но нет. Ленин хотел русской крови, хотел уничтожения всех сословий, хотел единоличной власти и тотального контроля над обществом. Он не выносил критику, критиков он убивал физически с помощью своего ЧК.

Нынешней России необходимы настоящие левые, новые левые, которые бы покаялись перед русскими за весь этот ужас, который Ленин принес якобы во имя левых реформ. окаялись бы и взялись за дело, стали бы защищать интересы трудящихся. А не писать на сайтах, какими хорошими и замечательными были их кумиры — Ленин и Сталин.